ЗАКЛЮЧЕНИЕ СПЕЦИАЛИСТА ПО МАТЕРИАЛАМ ЗАКЛЮЧЕНИЯ КОМИССИИ СУДЕБНО-ПСИХИАТРИЧЕСКИХ ЭКСПЕРТОВ АМБУЛАТОРНОГО ОТДЕЛЕНИЯ СУДЕБНОПСИХИАТРИЧЕСКИХ ЭКСПЕРТИЗ ОТ 07.09.2018Г. №xxxx

Заключение специалиста № xxx от 19 ноября 2018 г.

На основании договора, заключенного между ООО «Организация независимой помощи обществу» в лице Генерального директора Киреева Виктора Михайловича, и xxxx, специалисту ООО «Организация независимой помощи обществу», Крахмалеву Константину Викторовичу поручено составление заключения специалиста по материалам заключения комиссии судебно-психиатрических экспертов амбулаторного отделения судебнопсихиатрических экспертиз хХХХХХХХ

Крахмалев Константин Викторович имеет диплом АВС№0405574 о высшем образовании Рязанского государственного медицинского университета им. акад. И.П.Павлова по специальности «Лечебное дело» от 1997г.; удостоверение№691 об окончании интернатуры по специальности «Психиатрия» на базе Рязанской областной клинической психиатрической больницы от 1998г.; сертификат №0162241394744 по специальности «Психиатрия» выданный ФГБО ВО РГМУ МЗ РФ от 05 октября 2017 года; сертификат №0699884 по специальности «Психиатрия-наркология» выданный ФГБО ВО РГМУ МЗ РФ от 21 июня 2016 года; диплом о профессиональной переподготовке ППI№414799 по программе Психология. Клиническая психология. Стаж работы с 1997г., 20 лет, имеет высшую категорию по специальности психиатрия.

1. Светокопии материалов заключения комиссии судебно-психиатрических экспертов амбулаторного отделения судебно-психиатрических экспертиз ХХХХ от 07.09.2018г.№xxxx
2. Светокопии медицинской документации (карта амбулаторного больного б/н, выписка из медицинской карты стационарного больного№xxx ХХХХХ №1еее, выписной эпикриз ИБ№2133 ХХХХ№23, выписка из медицинской карты стационарного больного №xxx Санкт-Петербург ХХХХХХХХ, выписка из медицинской карты стационарного больного №xxx Санкт-Петербург ХХХХХХХХХХХХХ больница, выписной эпикриз истории болезни ХХХХХ№18).

СПИСОК ИСПОЛЬЗУЕМОЙ ЛИТЕРАТУРЫ И ИСТОЧНИКОВ ИНФОРМАЦИИ:

1. Федеральный закон от 31 мая 2001г. №73-ФЗ «О государственной судебноэкспертной деятельности в Российской Федерации».
2. Датий А.В. Судебная психиатрия: Учебное пособие. - М., 2002.
3. Датий А.В. Судебная медицина и психиатрия: Практикум. - М., 1997.
4. Датий А.В. Судебная медицина и психиатрия: Учебник. - М.: РИОР, 2007.
5. Датий А.В. Судебная медицина и психиатрия: Практикум. - М.: ЮНИТИ, 2002.
6. Датий А.В., Воронцова Л.Ф. Проблемы Судебной экспертизы. Программа спецкурса. - М., 2001.
7. Жариков Н.М., Морозов Г.В., Хритинин Д.Ф. Судебная психиатрия: Учебник для вузов. - 4-е., перераб. и доп. - М.: Норма, 2006.
8. Коркина М.В., Лакосина Н.Д., Личко А.Е. Психиатрия: Учебник. - М., 1995.
9. Судебная психиатрия: Учебник/ Под ред. проф. А.С. Дмитриева, проф. Т.В. Клименко. - М.: Юристь, 1998.
10. Руководство по судебной психиатрии в 2 томах, 3-е изд. пер. и доп. Практическое пособие/под. ред. проф. А.А.Ткаченко. – М.: Юрайт, 2017г.
11. Сафуанов Ф.С. Судебно-психологическая экспертиза, 2-е изд., пер и доп. –М. Юрайт, 2017г.
12. Судебная психиатрия. Курс лекций: Учебное пособие для вузов/ Г.Р. Колоколов. - М.: Издательство «Экзамен», 2006.
13. Кудрявцев И.А. Комплексная судебная психолого-психиатрическая экспертиза: Методическое пособие. - М.;1996/.
14. Судебная психиатрия. Руководство для врачей. - Москва “Медицина” 1988.
15. Лебедев Б.А. Психические расстройства сосудистого генеза//Руководство по психиатрии. М.,1988.
16. Медведев А.В. Сосудистые заболевания головного мозга//Руководство по психиатрии/Под ред. А.С. Тиганова. М.,1999. Т.2
17. Авдеев М.И. Судебно-медицинская экспертиза живых лиц, М., 1968.

Как следует из представленных материалов, 24 декабря 2015 года xxxx была выдана доверенность на имя xxxx., которой наделил последнего полномочиями подарить от его имени xxxx. принадлежащий ему на праве собственности земельный участок по адресу: Ленинградская область, Кировский район, , СНТ «ХХХХ», Лесная улица, участок №3-11. Доверенность была удостоверена нотариусом нотариального округа Санкт-Петербурга xxxx. на дому, зарегистрирована в реестре за № xxxx. На основании указанной доверенности xxxx. от имени xxx. и xxxx 20.01.2016г. заключили договор дарения земельного участка по адресу: Ленинградская область, Кировский район, массив Славянка, СНТ «Междуречье», Лесная улица, участок №3-11. Договор дарения удостоверен нотариусом Кировского нотариального округа Ленинградской области xxxx., зарегистрирован в реестре за номером 1-81. Известно также, что 01.01.2018г. xxxxx. умер. Гражданское дело возбуждено на основании иска xxxxxx., являющейся родной сестрой xxxx., отмечавшей, что «отец имел выраженное формирование психоорганического синдрома с потерей памяти, дезориентацией в пространстве и т.п.» и просит признать договор дарения земельного участка по адресу: Ленинградская область, Кировский район, массив Славянка, СНТ «Междуречье», Лесная улица, участок №3-11, недействительным. 20.08.2018г. Кировским городским судом Ленинградской области было вынесено определение о назначении посмертной комплексной судебной психолого-психиатрической экспертизы. Комиссия судебно-психиатрических экспертов пришла к заключению (№xxx от 07.09.2018г.), что xxxxx. страдал «органическим заболеванием головного мозга с выраженным психоорганическим синдромом, амнестический вариант» и в период составления и подписания доверенности от 24.12.2015г. и в период подписания договора дарения земельного участка от 20.01.2016г. не мог понимать значение своих действий и руководить ими.

На основании анализа представленных материалов данное экспертное заключение нельзя считать научно обоснованным, поскольку выводы не вытекают из приведенных данных и не согласуются с объективными доказательствами, содержащимися в гражданском деле.

1. Заключение вызывает серьезные замечания в первую очередь с точки зрения соответствия его нормативным требованиям к экспертному заключению. Согласно ст. 14 Федерального закона «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации» № 73-Ф3 от 31.05.2001 г. руководитель судебно-экспертного учреждения обязан взять у эксперта «Подписку» и направить ее вместе с заключением в орган или лицу, назначившему экспертизу. При этом руководитель обязан разъяснить эксперту права и обязанности и предупредить его об уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения по ст. 307 УПК РФ до начала производства экспертизы, т.е. «Подписка» должна выполняться на отдельном листе бумаги и ранее, чем само заключение эксперта.

В анализируемом заключении сообщение эксперта о том, что он предупрежден об уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения, выполнено вместе с текстом заключения, на первом его листе. Фактически эксперт дал «Подписку» уже после того, как он оформил заключение, что является нарушением установленного законом порядка производства судебной экспертизы, что в конечном итоге могло повлиять на объективность результатов исследования.

Таким образом «Подписка», как реквизит заключения эксперта, оформлена с нарушением требований законодательства о судебной экспертизе, т.е. фактически она в представленном заключении отсутствует. Отсутствие в деле «Подписки» лишает заключение эксперта доказательственного значения, т.к. означает, что при производстве судебной экспертизы не были соблюдены гарантии объективности эксперта, и он не может быть привлечен к уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения.

2. Вводная часть заключения комиссии судебно-психиатрических экспертов содержит, в соответствии о ст. 25 Федерального закона «О государственной судебноэкспертной деятельности в Российской Федерации» № 73-Ф3 от 31.05.2001 г. сведения о трех экспертах, которым поручено производство судебной экспертизы. Однако претензии могут быть обращены по части лица с неустановленным правовым статусом, не заявленным ни в сведениях об экспертах, ни в качестве лица, присутствующего при производстве экспертизы, подписи которого с указанием фамилии и инициалов, фигурируют в тексте заключения судебно-психиатрических экспертов (некто xxxxx.).

Известно, что лица, привлекаемые к производству судебной экспертизы, должны быть компетентными и обладать знаниями, которые необходимы для дачи заключения. Они должны быть объективными и незаинтересованными в исходе данного дела. Лицо, не отвечающее этим требованиям, не может быть привлечено в качестве эксперта и подлежит отводу. На эксперта-психиатра распространяются общие для всех экспертов основания для отвода (ст. 70 УПК, ст. 18 ГПК). В частности, эксперт-психиатр подлежит отводу, если он по данному делу является участником процесса, либо родственником, коголибо из участников процесса, находился или находится в служебной или иной зависимости от участников процесса, принимал участие в данном деле в качестве специалиста, состоит в родстве с другими экспертами по делу, лично, прямо или косвенно заинтересован в деле, в прошлом или настоящем являлся личным врачом подэкспертного. Ст. 24 Федерального закона «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации» № 73-Ф3 от 31.05.2001 г. допускает присутствие участников процесса, которым такое право предоставлено процессуальным законодательством Российской Федерации, в частности ст. 84 ГПК Однако даже в этих случаях при составлении экспертом заключения, а также на стадии совещания экспертов и формулирования экспертных выводов, если судебная экспертиза проводится комиссией экспертов, как гласит ст. 24 Федерального Закона от 31.05.2001г. №73-ФЗ, присутствие участников процесса, а значит и внесение своих подписей в заключение экспертов, не допускается. Возможность же присутствия иных категорий лиц при производстве судебной экспертизы какими-либо нормативными актами не оговаривается вовсе.

В свете этого, присутствие в составе комиссии стороннего лица, правовой статус которого не установлен противоречит федеральному законодательству, ставит под угрозу принцип процессуального равноправия и может нанести ущерб установлению экспертной истины, что делает заключение комиссии судебно-психиатрических экспертов уязвимым по части независимости и объективности и также лишает заключение эксперта доказательственного значения.

3. Некоторые из имеющихся упоминаний могли бы быть расценены как свидетельства отдельных психических нарушений. Например, сведения об осмотре врачом-психиатром от 03.04.2015г. «из направления на МСЭ». Между тем, диагностика врачом-психиатром на тот момент расстройства как «органического заболевания головного мозга с выраженным психоорганическим синдромом, амнестический вариант» не соответствует современным стандартам классификации психических расстройств, по сути представлена не полноценным психиатрическим диагнозом, а изолированным синдромом. Тогда как синдром, рассматриваемый изолированно (в данном случае—психоорганический синдром), выражает лишь один этап развития болезни, участок ее психокинеза, может встречаться при совершенно разных болезнях, проявляясь аналогичным образом. (xxxx А.С.,1999г.). Более того, описание врачом-психиатром психического состояния испытуемого от 03.04.2015г. по сути не содержит каких-либо развернутых описаний «выраженного психоорганического синдрома». Напротив, такие описания, как «ориентирован в собственной личности, в месте», «эмоционально лабилен, на глазах проступают слезы», «жалобы не плохую память» в самоизложении больного, самостоятельно определяющего трудности с запоминанием—не характерно для «выраженного психоорганического синдрома», а констатация «память нарушена по закону Рибо» лишь свидетельствует о психофизиологических особенностях утраты запасов памяти: от частного—к более общему, от позднее приобретенного, менее прочно закрепленного и менее автоматизированного—к тому, что было приобретено раньше, прочнее закреплено, более организованно и автоматизированно; от менее эмоционально насыщенного—к более эмоционально значимому, постепенное и последовательное опустошение запасов памяти—от запамятования событий последнего времени—к запамятованию событий прошлого, в том числе отдаленных, касающихся юности и детства. Все это актуально для закрепления теоретических знаний по профилям «психиатрия» и «клиническая психология», но ничуть не приближает к действительной оценке интеллектуально-мнестических процессов испытуемого на момент осмотра. Кроме того, описания психиатром «варианта» «психоорганического синдрома» как «амнестического» противоречит данным академической науки. Следует упомянуть, что в психиатрии психоорганический синдром может быть представлен следующими четырьмя вариантами: астенический, эксплозивный, эйфорический и апатический (xxxxx1999г.).

Ввиду чего такого рода данные медицинской документации не могут безоговорочно быть расценены как свидетельства психопатологических проявлений, а экспертная трактовка материалов, как однозначно свидетельствующих о нарушениях у xxx способности понимать характер и значение своих действий и руководить ими, становится тем более сомнительной.

4. Приведенные в заключении иные сведения из медицинских учреждений также не содержат какие-либо развернутые и убедительные описания, соответствующие определенной клинической картине психического расстройства, которые могли бы быть расценены как свидетельства стабильных и выраженных психических нарушений у xxxxx. В выводах заключения, при перечислении сомато-неврологических диагнозов («ишемическая болезнь сердца», «гипертоническая болезнь», «атеросклеротический кардиосклероз», «церебральный атеросклероз», «цереброваскулярная болезнь», «дисциркуляторная энцефалопатия II—III степени», «Ишемический малый инсульт в бассейне ЛСМА от 09.11.2007г.», «Последствия ОНМК в 2008г. с правосторонним гемипарезом») не указываются какие–либо описания психопатологических симптомов либо неправильного поведения больного. Следует отметить, что несмотря на то, что в вопросах судебно-психиатрической экспертизы лиц с соматической патологией значимым доказательством является медицинская документация соматических и неврологических стационаров, в медицинских картах не всегда используются современные классификации психических расстройств, а диагностика не соответствует современным стандартам. Врачи разных специальностей не всегда одинаково трактуют идентичные медицинские термины, неоднозначно оценивается разными специалистами и взаимосвязь неврологических и психопатологических расстройств. В силу чего ретроспективная трактовка этих состояний в понимании психиатров экспертов и диагностические критерии, используемые неврологами и терапевтами, могут не совпадать. А используемый в нашей стране среди хронических цереброваскулярных заболеваний термин “дисциркуляторная энцефалопатия” в Международной классификации болезней 10-ого пересмотра вовсе отсутствует.

Между тем, имеющиеся описания поведения xxxx. в свидетельских показаниях свидетельствуют в пользу сохранности основных психических функций умершего. Так, из показаний дочери подэкспертного, xxxx., «…отец ходил с палкой…спустился с 4 этажа, чтобы поехать на дачу…смотрел телевизор, любил смотреть кино, новости, ток-шоу, передачи про суд, мог назвать актеров», «чистил картофель», «ел сам», «узнавал ее и мужа». xxxx, также описывает, что xxxxxx. «…смотрел телевизор, знал артистов», а из показаний друга семьи xxx., «…когда разговаривал с xxxxx., тот ему отвечал, разговор поддерживал», «разговаривали об обычных событиях: новости, урожай и т.п.». Жена испытуемого, xxxx. сообщает, что «супруг сам брился машинкой для стрижки волос, сам выбирал одежду, которую одевал на прогулку», «до последнего дня мне чистил картошку». В пользу отсутствия зарегистрированных психических расстройств у xxxxxx. говорят и сведения из территориальных учреждений психиатрического и наркологического профиля. Информация из СПб ГБУЗ Психоневрологический диспансер №x от 27.07.2018г. в материалах гражданского дела не подтверждает также взятие xxx под диспансерное наблюдение, которому он подлежал бы в случае выявления врачами-психиатрами у него хронических и затяжных психических расстройств с тяжелыми стойкими либо часто обостряющимися болезненными проявлениями, к которым относятся, например, все нозологии психиатрического спектра с выраженными интеллектуально-мнестическими проявлениями, в соответствии со ст. 27 Закона РФ №xxx от 02.07.1992г., «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании».

Отдельно стоит указать, что одним из частых осложнений соматической патологии у больных пожилого и старческого возраста является кратковременная спутанность сознания. Типичными симптомокомплексами острых нарушений мозгового кровообращения (к которым относятся и гипертонические кризы) являются состояния оглушенности и спутанности, когда отмечаются выраженная истощаемость и неустойчивость внимания, фрагментарность мышления с когнитивной дезорганизацией, дезориентировка во времени и месте, ослабление памяти, и т.д. Такое временное расстройство не только могло быть ошибочно принято за проявление глубокого и стабильного дефекта, но и могло создавать своего рода «противоречивость» описаний особенностей памяти и когнитивных проявлений в показаниях различных лиц. В частности, в некоторых свидетельских показаниях упоминается о том, что xxxx. «переставал узнавать ее и маму (свою жену)» (показания xxxxx.), «начал не узнавать людей», «рассказывал, что они были с товарищем на зимней рыбалке и куда-то уплыли на льдине» (показания xxxxxx.). Особенностью таких состояний является «флюктуирующее течение и преходящий характер спутанности» (xxxx., xxxxx.,2012г.). Продолжительность такой спутанности колеблется в широких пределах—от нескольких часов до нескольких недель и даже месяцев.

Между тем, представленные материалы не дают оснований предполагать наличие у xxxx. каких-либо психотических расстройств и грубых нарушений критических способностей в моменты юридически значимых ситуаций и свидетельствуют о сохранности в эти периоды у испытуемого основных психических функций. Так, в своих показаниях нотариус xxxx. упоминает, что «…объяснения он все давал лично», «его объяснения были полными», «рассказал, в связи с чем хочет выдать доверенность, для чего», «что он хочет своими действиями выразить». xxxx., жена испытуемого также утверждала, что «муж всегда говорил, что земельный участок («дача»)—xx и ее дочери xxx», «xxx всегда придет и обнимет». Эти обстоятельства подтверждаются и показаниями xxx., который сообщил, что покойный «говорил, что хочет подарить дачу xxx, поскольку с xxx у него не очень хорошие отношения». Таким образом, имеющиеся материалы позволяют с большой долей уверенности утверждать, что оформление доверенности и повлекшее за этим имущественная сделка не являлось спонтанным, плохо продуманными актом, не соответствующим основным устремлениям подэкспертного.

От экспертов следовало ожидать достижения целостного и непротиворечивого описания психического состояния исходя из предоставленных медицинских документов, сопоставления психопатологического состояния с диагностическими стандартами и сопоставления имеющихся описаний состояния и поведения покойного с известными клинико-динамическими особенностями психических расстройств при соматической патологии с аргументированным доказательством развития тех или иных психических нарушений в данных, конкретных случаях именно к моментам возникновения юридически значимых ситуаций.

Таким образом, заключение судебно-психиатрических экспертов в отношении xxxx. Вызывает сомненияс точки зрения полноты и всесторонности проведенного исследования и его научной обоснованности.

5. Серьезные замечания могут быть предъявлены и к психологической части заключения комиссии судебно-психиатрических экспертов.

При производстве посмертной КСППЭ окончательные экспертные выводы требуют обязательного психологического анализа поведения и деятельности подэкспертного лица по всем имеющимся в распоряжении эксперта материалам. При этом эксперт не только выделяет и акцентирует данные в материалах гражданского дела об устойчивых индивидуально-психологических особенностях испытуемого, актуальном психическом состоянии в юридически-значимой ситуации, структуре отражения и осознания юридически значимой ситуации, взаимодействия личности подэкспертного с ситуацией, но и места, имеющие неоднозначное толкование либо лишенные важной для психодиагностики информации. Между тем, психологом приводится сплошное цитирование свидетельских показаний и материалов уголовного дела, затрудняющее оценку индивидуальнопсихологических особенностей подэкспертного, динамику психического состояния, анализ взаимодействия личности подэкспертного с юридически значимой ситуацией с исследованием особенностей отражения, осознания, понимания, смыслового восприятия ситуации, произвольной волевой регуляции своих действий, контроля своего поведения, прогностических возможностей, степени опосредованности действий с учетом индивидуально-психологических возможностей, эмоционального и функционального состояния.

Необоснованным является, в частности, уклонение психолога-эксперта от анализа содержащейся в выписке истории болезни№xxxx «медицинского психолога» об «умеренновыраженном интеллектуально-мнестическом снижении (тенденция к выраженному снижению MMSE 14б.)» Так, сведения медицинского психолога в указанной медицинской документации лапидарны, представлены своего рода «выдержкой из текста», используют психиатрическую терминологию, и не отражают особенности структуры психической деятельности и функционирования когнитивной, личностной и эмоционально-волевой сфер подэкспертного с выявлением психологических механизмов и детерминант. Исследование психолога, содержащееся в выписке истории болезни №xxx СПБ №xx не подтверждает применения адекватных случаю исследования подобранных методик, позволяющих определить особенности структуры психической деятельности. Упоминаемая однаединственная методика исследования (MMSE), как скрининговая нейропсихологическая шкала, ориентирована в большей степени на использование врачами-клиницистами (неврологами и психиатрами), не является заменой полноценного психологического исследования, правомерна при наличии доказательных нарушений профессиональной, социальной и трудовой адаптации. Между тем даже сведения из той же выписки истории болезни№xxx №xx по шкале самообслуживания больного показывают сохранность социально-бытовых навыков. Указывается, в частности, что пациент самостоятельно, без посторонней помощи способен передвигаться, пользоваться транспортом, одеваться, пользоваться туалетом, принимать пищу, соблюдать личную гигиену.

А упоминаемые «истощаемость и инертность протекания темпа психической деятельности», «выраженная истощаемость» «продуктивности психической деятельности и умственной работоспособности», «недостаточность функции запоминания и произвольного внимания», «выраженного снижения когнитивных функций» не находят никакого аргументированного отражения в цитируемых психологом материалах гражданского дела.

В свете вышеуказанного заключение психолога представляется уязвимым по части научной обоснованности и всесторонности.

6. В своем заключении эксперты реализует стратегию, неоднократно подвергавшуюся обоснованной критике. Эксперты неоправданно уклонились от оценки соответствия описания психического состояния синдромологическому и нозологическому диагнозам, соответствия критериев, фактических данных в медицинской документации имеющимся научным стандартам диагностики, вместо этого практически склишировали некорректный с профессиональной точки зрения, как уже указывалось выше, результат осмотра врачомпсихиатром от 03.04.2015г. Полагаясь в своих выводах на изолированный синдром, не оформленный в полноценный психиатрический диагноз, эксперты по сути оставили все необходимые исследования доказательств с целью получения новых фактических данных в рамках экспертизы незавершенными, что лишает конечные выводы экспертов доказательной основы.

Ряд положений в выводах экспертов также небесспорны и более чем сомнительны. Так, утверждение, что «выраженность психических нарушений могла лишь увеличиться с течением времени» исходя из «клинического течения психоорганического синдрома» само по себе противоречиво и не опирается на познания академической науки о патокинезе психоорганического синдрома, который может прогрессировать, иметь резидуальный (неизменный) характер или регредиентный (с обратным развитием симптоматики) и при условиях недостаточной аргументации выраженности психопатологических проявлений у испытуемого в целом, делает необоснованными содержащиеся в заключении конечные экспертные выводы.

В целом выводы грешат использованием аргументов, носящих достаточно умозрительный и общий, оторванный от необходимой оценки психического состояния конкретного испытуемого характер.

Таким образом, все вышесказанное позволяет усомниться в научной обоснованности и правильности заключения экспертов (в силу большей вероятности иной клинической и экспертной оценки состояния xxxx. к моментам возникновения юридически значимой ситуации), чье исследование уязвимо с точки зрения всесторонности проведенного исследования, не в полном объеме использовавшего предоставленные материалы, без достаточной клинической и экспертной трактовки материалов. В связи с этим целесообразно проведение повторной посмертной комплексной судебной психолого-психиатрической экспертизы в отношении xxxxx.

ВЫВОД.

Таким образом, следует отметить, что экспертами не подвергались клинической и экспертной трактовке материалы, относящиеся к медицинской документации. Все вышесказанное позволяет усомниться в научной обоснованности и правильности заключения экспертов (в силу большей вероятности иной клинической и экспертной оценки состояния xxxx. к моменту возникновения юридически значимой ситуации), чье исследование уязвимо с точки зрения всесторонности проведенного исследования, не в полном объеме использовавшего представленные материалы, в отсутствие аргументированного доказательства развития тех или иных психических нарушений в данном конкретном случае именно к моменту возникновения юридически значимой ситуации. В связи с этим целесообразно проведение повторной посмертной комплексной судебной психолого-психиатрической экспертизы в отношении xxxxxx., с постановкой следующих вопросов:

ПРИЛОЖЕНИЕ №1
(дипломы, сертификаты)